«Последний свидетель» Владимира Малягина. Авторский вечер в НАД

24 февраля, в первый день Масленичной недели в Шефском доме прошла творческая встреча с драматургом, прозаиком и сценаристом Владимиром Малягиным, организованная Национальной Ассоциацией Драматургов. Владимир Юрьевич трудится на посту главного редактора издательства Данилова монастыря. Параллельно он руководит Семинаром по драматургии в Литературном институте имени А.М. Горького и продолжает заниматься творчеством.

В Шолоховском зале Союза писателей собрались близкие драматурга, его друзья, ученики и поклонники. А Владимир Юрьевич с душевной радостью встречал их. Правда, не в парадной одежде, а в бежевой футболке, на которой было написано «Последний свидетель» и приведены названия всех пьес, вошедшие в презентуемый сборник. Эта футболка, как признался сам драматург, подарок его любимой жены, художницы Ольги Малягиной, которая, к слову сказать, очень стильно и необычно оформила книгу.

…Более 40 лет назад, в 1978 году, Володя Малягин, тогда еще студент-первокурсник Литературного института имени А.М. Горького, устроил настоящий фурор, – в театре «Современник» режиссер Галина Волчек поставила его пьесу под названием «НЛО», пьесу, о которой сразу же заговорила вся театральная и писательская Москва.

Потом драматург писал и представлял на суд театрального зрителя новые пьесы, которые ставил близкий друг Владимира Малягина режиссер Сергей Арцибашев. В 2001 году вышел большой сборник из 15 пьес, который назывался «В тишине». Тот сборник стал своего рода первым томом «Избранного» – драматургических произведений, написанных за 20 творческих лет, прошедших с момента окончания Литинститута. И вот теперь, спустя еще 20 лет – удивительное совпадение чисел, – свет увидел второй том под названием «Последний свидетель». Презентация нового сборника пьес – отличный повод для друзей и поклонников, единомышленников и учеников драматурга встретиться и пообщаться с Владимиром Малягиным.

Вечер-презентация начался с… благодарности. Да, именно со словами благодарности обратился Владимир Малягин ко всем, кто пришел его поздравить в этот вечер в зал Союза писателей России. «В этом и есть проявление настоящей дружбы: друзья увидели объявление о вечере-презентации книги – и пришли, – заметил Владимир Юрьевич. – Дружба – это ведь не какая-то непонятная субстанция. По сути своей дружба – это антология близких людей. Поэтому всех вас, моих друзей, я от души благодарю за то, что вы сюда пришли».

Потом слово взял драматург, поэт, писатель и общественный деятель Юрий Поляков. Он отметил, что выход книги пьес явление далеко не рядовое, если не сказать, весьма уникальное. Пьесы отдельными книгами, по его словам, публикуются очень редко, так как издатели не решаются за них браться. Кроме того, по словам Юрия Михайловича, вышедший сборник «Последний свидетель» вещь знаковая, так как ее автор, Владимир Малягин, является лидером того «типа драматургии, которая написана по всем классическим правилам высокого искусства, что в наше время тоже явление редкое». И совсем неслучайно, подчеркнул Юрий Поляков, «книга Владимира Малягина, которая вышла почти 20 лет назад, называлась «В тишине». Это весьма символическое название, поскольку то поколение русских драматургов существовало в состоянии полной тишины, зачастую искусственно созданной, если не сказать, замалчивания».

Писатель Юрий Поляков вспомнил 70-е годы прошлого века, когда на театральном небосклоне ярко вспыхнула пьеса Владимира Малягина «НЛО» – пьеса, о которой сразу же все заговорили. «Я был просто поражен, – заметил Юрий Михайлович Поляков, – когда увидел по телевизору автора этой пьесы. Ведь в советские времена существовали негласные правила, что поэт мог состояться в 25 лет, прозаик – в 35, но вот драматург, считали все, мог появиться лишь после 50! А тут вдруг молодой парень, мой ровесник – и уже знаменитый драматург, автор академических театров».

Поздравляя Владимира Малягина с выходом его новой книги, Юрий Поляков сказал, что очень рад за Владимира Юрьевича, что он уверенно продолжает писать свои замечательные пьесы, когда многие другие драматурги «не выдержали сложного периода давления, безумного отбора, сошли с дистанции и ушли из профессии». Юрий Поляков признался, что счастлив также, что ему с Владимиром Малягиным удалось создать творческое сообщество писателей этого жанра – Национальную Ассоциацию Драматургов. «Нам не только удалось создать это творческое объединение, но и два раза провести конкурс «Автора – на сцену!». Мы подготовили и издали альманахи с пьесами молодых драматургов, среди которых есть произведения и учеников Владимира Юрьевича Малягина».

Заканчивая свое выступление, Юрий Михайлович Поляков вручил Владимиру Малягину от имени Национальной Ассоциации Драматургов медаль и диплом «как продолжателю чеховской традиции в день презентации сборника «Последний свидетель».

Потом слово предоставили еще одному единомышленнику Владимира Малягина – режиссеру, актеру, драматургу и сценаристу Игорю Яковлевичу Афанасьеву. Почти 40 лет Игорь Яковлевич был режиссером и сценаристом украинских театров, потом еще 15 лет ставил спектакли в Америке, а последние пять лет работает режиссером-постановщиком в театре Российской армии. В своем выступлении он сказал, что профессии драматурга и режиссера зачастую профессии противников, режиссер и автор постоянно находятся в некоем противоборстве. Поэтому пьесы Владимира Малягина он анализировал именно как режиссер. «И я хочу вам сказать, что это редчайший случай, – заметил Игорь Афанасьев. – Обычно я читаю пьесу и сразу вижу какие-то моменты, которые мне хочется убрать или попросить автора переделать их «под меня». Мне хочется подмять под себя и Шекспира, и Мольера. А в пьесах Владимира Малягина мне не хочется переделывать ничего».

Дальше он остановился на пьесе Владимира Малягина из первого сборника «Император в Кремле», заметив, что «если бы его спросили, что поставить ко Дню Победы, то он бы с ходу сказал, что надо ставить именно эту пьесу. «Это настоящее патриотическое произведение. Не псевдопатриотическое, а истинно патриотическое. Я не встречал произведения, где была бы точнее показана разница между западной и настоящей русской культурами. Благодаря этой пьесе, можно понять, почему русских победить нельзя».

В паузе между выступлениями слово вновь взял Владимир Малягин, который сказал о том, что судьба писателя – это всегда судьба одиночки, и заметил, что «любые творческие свершения происходят не благодаря, а именно вопреки. Чтобы сделать любое серьезное дело, надо что-то преодолеть». И, по словам Владимира Юрьевича, «он бы не смог ничего преодолевать, если бы не вера, глубокая убежденность в том, что есть Сила, у Которой можно почерпнуть все необходимое для себя».

Рассказывая о вышедшем сборнике «Последний свидетель», Владимир Малягин отметил, что среди 11 включенных в книгу пьес есть две инсценировки. Говоря об инсценировке «Мертвых душ», поставленных в Московском академическом театре имени Владимира Маяковского, драматург сказал: «Я тогда высказал некую идею, и Сережа Арцибашев ее принял. Мы стали первыми в истории русского театра, кто поставил на сцене не первый том «Мертвых душ», а оба тома этого произведения! И, я считаю, что это дает мне право поместить текст инсценировки «Мертвых душ» в этот сборник наравне с другими, оригинальными пьесами».

Владимир Юрьевич отметил также и знаковую пьесу «Сталин. Часовщик», которая в феврале 2017 года была поставлена режиссером-постановщиком Александром Пудиным в Ростовском академическом театре драмы им. Максима Горького. По мнению Владимира Малягина, «разговор о самых важных и острых периодах в нашей истории ничего, кроме пользы, никогда не приносил. Тогда в театральном зале и патриоты, и либералы два часа, затаив дыхание, слушали и смотрели. И, я считаю, что это была победа театра».

Отметил драматург и еще одну пьесу – «Жуков. Война после победы». Он поведал о том, что при написании исторических пьес ему нередко приходится просматривать горы архивных материалов, и то, что представлено в пьесе, по сути лишь «крохотная видимая часть гигантского айсберга, который покоится на очень большом историческом материале».

О пьесе «Сталин. Часовщик» говорил и художественный руководитель Самарского художественного театра Павел Анатольевич Карташев, который, в частности, сообщил, что эскиз этой пьесы будет поставлен на сцене Самарского театра уже в мае этого года.

В своем выступлении Павел Анатольевич сравнил режиссеров с драматургами, заметив, что режиссеры – это «несостоявшиеся драматурги, которые просто не умеют писать словами и поэтому на сцене пишут, используя вместо слов актеров, звук, свет, декорации…». Павел Анатольевич открыл и маленький секрет, что Владимир Малягин в настоящее время готовит для Самарского театра инсценировку по книге «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, и спектакль пойдет в театре уже в апреле. «И на будущее, – добавил Павел Карташев, – с Владимиром Малягиным у нас есть договоренность об инсценировке «Преступления и наказания»».

Любой творческий вечер-презентация не может обойтись без вопросов, и разнообразные «что?», «почему?», «когда?» и «как?» посыпались на Владимира Малягина. На вопрос одной из участниц встречи «Что ты пишешь сейчас?», драматург честно признался, что трудится над несколькими вещами, но рассказывать о них не хочет. «Пока не написано, говорить не хочу. Я даже студентов своих учу, чтобы они, пока не воплотили большую часть, даже не делились бы замыслом. Поделиться замыслом – это все равно, что уже создать. У каждого пишущего бывало так, что он взял и интересно рассказал свой замысел, а потом вдруг понял, что если всё уже рассказано, то зачем писать?».

Отвечая на вопрос «Как он собирает материал для исторических пьес?», Владимир Малягин, в частности, очень образно рассказал о поразившем его времени после смерти Сталина. «Это был потрясающий исторический период, – сказал Владимир Юрьевич. – Всего несколько поразительных лет. Раньше я никогда не погружался в этих Маленковых, Булганиных… А когда погрузился, то вдруг увидел, что в Кремле в те годы находилась «атомная бомба»… И она взорвалась! Взорвалась Хрущевым и снесла полстраны».

Очень показательную историю рассказал Владимир Малягин, отвечая на вопрос «Что лучше: смотреть пьесу или читать?». Он вспомнил, как в молодости оказался в Ижевске, где один бродячий актер поставил «Сирано де Бержерака». «В том спектакле было занято всего четыре человека, но это было нечто. С тех пор минуло сорок с лишним лет, – взволнованно говорил Владимир Юрьевич, – но я до сих пор помню этот поразительный спектакль. Я сидел не шевелясь. Так что театральные впечатления могут не совпадать с личным ощущением от чтения пьесы».

Под конец вечера наступил обязательный для творческих встреч с писателями и столь долгожданный для всех поклонников момент, когда Владимир Юрьевич Малягин стал подписывать и дарить друзьям и ученикам свои книги. К столу, за которым сидел драматург и лежали стопки книг, выстроилась громадная очередь из желающих получить заветный сборник с автографом автора.

Под занавес встречи мне удалось взять у виновника торжества короткое импровизированное интервью.

– Владимир Юрьевич, какие из опубликованных пьес в двух Ваших томах Вы считаете самыми любимыми?

– Из первого сборника «В тишине» я бы назвал «Аввакума» и «Императора в Кремле». Это пьесы, которые долго и с успехом шли во МХАТе им. Горького в постановке Николая Васильевича Пенькова. Есть в первом сборнике и моя любимая пьеса, которая никогда не была поставлена – «После волка пустынного». Антиутопия. Она была написана в 90-х годах прошлого века, но я до сих пор ее люблю.

Что касается последнего сборника, то я так жестко проводил отбор, что просто не могу сказать, что в нем есть какие-нибудь не любимые пьесы. Последние – «Сталин. Часовщик» и «Жуков. Война после победы» – мне дороги в том смысле, что они самые последние. Но когда я перечитывал и редактировал книгу «Последний свидетель», то внутренне порадовался, что отобрал действительно хорошие пьесы.

– А почему Вы выбрали именно драматургию – жанр весьма непростой?

– Я ничего не выбирал. Тут, как и в любом другом случае, всё дело в талантах, которые раздает Господь. Человек не выбирает: он может послушаться призыва свыше или не послушаться. Выбор только в этом.

Если человек послушался призыва свыше, то у него больше нет никакого выбора. И я считаю, что ситуация преодоленного выбора – это и есть настоящая свобода. Хотя есть один распространенный штамп современного мышления: мол, если у меня есть выбор, то я свободен, а если его нет, то я, следовательно, не свободен. На самом деле всё ровно наоборот!

Кстати, когда начинаешь изучать историю философии, историю человеческой мысли, то оказывается, что ты не один так думаешь: великие люди до тебя считали так же. Пока перед человеком стоит необходимость выбора, это самая страшная несвобода. Людям приходится выбирать между предательством и верностью, между смертью и жизнью, только смертью достойной, а жизнью недостойной…

Поэтому, если в тебя тычут пальцем и говорят: «Ты – драматург», и ты это сам понимаешь и чувствуешь, то дальше не надо ничего выбирать.

– Владимир Юрьевич, если бы Вы сейчас встретились с тем самым первокурсником Володей Малягиным, который, написав в студенческие годы пьесу «НЛО», сделал свой первый большой шаг в драматургию, определивший всю его дальнейшую жизнь, что Вы ему сказали бы?

– Я посоветовал бы ему быть не таким нахальным. И не таким гениальным. Мое расставание с театром «Современник» началось с того, что в одном из тогдашних интервью, о котором здесь кто-то упоминал, я умудрился обидеть Галину Борисовну Волчек. Когда мне дали слово, я тогда сказал: «Конечно, я благодарен театру… Но вообще-то я хотел бы, чтобы в следующей постановке меня никто не правил». На самом-то деле, оказалось, что всё, что они делали, они делали, чтобы мне помочь. А я посчитал, что они мне зло принесли… Галина Борисовна тогда на меня очень сильно обиделась.

Поэтому я посоветовал бы себе, первокурснику, язык не распускать. Из своего сегодняшнего далека я посоветовал бы себе, молодому, быть более деликатным с людьми… Просто потому, что с людьми надо быть деликатным.

– И последний вопрос. Когда вы творите, когда работаете над очередной пьесой, Вы чувствуете, что Вашей рукой водит Господь?

– Да, порой возникают моменты, когда ты понимаешь, что вот это ты сам придумать не мог. Например, я перечитываю пьесу из первого тома, которую написал 20-30 лет назад, и думаю: «Неужели это я писал?». Мне эти пьесы нравятся, но я их не узнаю. Я уже не помню, как это делалось. Сам по себе акт творчества это великая и глубокая тайна. И она дана этому человеку в это время. А потом проходят года, и того акта творчества уже не будет, возможно, будет что-то иное, но уже не то, что было тогда.

Автор: Петр Селинов