Жутиков Михал
Жутиков Михаил Алексеевич
Я родился в 1941 г. в сибирском селе Кривошеино Томской области в семье учителей. Вскоре отца призвали на фронт. Он вернулся осенью 1945 с тяжелым ранением, на костылях, и по рекомендации врачей в 1946 году мы переехали на юг, в город Майкоп Краснодарского края. Там я пошел в школу и окончил ее в 1957 г. с золотой медалью. Несмотря на послевоенные тяготы, это время осталось в памяти как лучшее в жизни. Это было время Победы, великого подъема и великих народных надежд, которые не сбылись. В 1955 г., совсем молодой, 37-ми лет, умерла моя мать. В 1957 г. я поступил в Ленинградский политехнический институт на радиотехнический факультет; в 1964 г. окончил институт и работал инженером – вначале по распределению в закрытом НИИ в г. Саратове, затем на заводе в г. Майкопе.
В 1968 году я поступил в аспирантуру Московского авиационного института, где в 1972 г. защитил кандидатскую диссертацию. С 1971 года я работал на кафедрах учебных институтов и в НИИ Ленинграда и Москвы в должности старшего научного сотрудника. С 2001 года я на пенсии, хотя и после этого до 2009 г. работал в одном из ВУЗов Моск. области в должности доцента. Публичными результатами собственно научной моей деятельности стали статьи в научно-технических журналах, множество закрытых научно-технических отчетов, практические разработки в области сверхвысоких частот и несколько зарегистрированных изобретений. В личной жизни – был дважды женат, от второй жены у нас сын, мы все живем в Москве. В 1984 г. в Майкопе скончался мой отец.
Вся эта фактическая сторона моей жизни – лишь относительно благополучная (за исключением ранней смерти матери) ее канва. Я, как все, работал, имел допуск к закрытым документам, «не выезжал», «не состоял», не был диссидентом. Но внутренне моя жизнь была наполнена отнюдь не только профессиональным настроем и совсем иными размышлениями. Лет уже 23-х и чем дальше, тем более всерьез я стал думать о вещах, о которых не думает почти никто. Вначале это касалось лишь бредовой практики так называемого «научного коммунизма», но затем вообще роли безбожной материалистической науки в общем цивилизационном процессе. Ведь не только марксистская псевдонаука с ее всемирным крушением, но такой же по содержанию путь прошла и вообще аналитическая наука от Галилея и Декарта до Хиросимы и Чернобыля. То, что ощущалось как победа разума, на деле проявилось как поначалу малозаметное, но монотонное нарастание Зла по отношению к Божьему миру, – и это не было следствием каких-либо «ошибок» или «сломов» в развитии; напротив, то было закономерное, все нарастающее проявление неустранимой внутренней порочности аналитического (расчленяющего) научного знания. Понимание этого положения далось нелегко и не сразу, и его формулировка вправе считаться моим вкладом в современную теорию познания. В самом деле, произвольно выделяя в научных моделях «главное» и пренебрегая бесчисленным и неведомым «второстепенным», на этапе внедрения такой модели в практику аналитическая модель ломает и опрокидывает все, кроме своей схемы – в той мере уничтожая «второстепенное» (или рушась под его грузом, как «научный коммунизм»), в какой оно не было учтено в модели. А это неучтенное «второстепенное» составляет собой, ни много ни мало, самоё жизнь на Земле. (Примечательно, что аналитическая наука на всем своем пути прежде всего и систематически служила Злу: учебник физики начинается с полета снаряда и оканчивается атомной бомбой. По Ф.Бэкону, так и следует: «Знание – сила»! Не свет, не благо, а сила. Тут вся философия западной Европы, такой ее воспринял и такой ей – по сути, вынужденно – следует современный мир.)
Под впечатлениями сегодняшней реальности технологического отравления Земли и явились поначалу глубокие сомнения в значимости научного познания как такового – не в «инструментальном» смысле (где наука неоспорима), но в отношении его мировоззренческой правомочности. Я стал публиковать в столичной периодике свои работы на эту тему, находящиеся в самом остром противоречии с общепринятыми представлениями. В этот внутренне тяжелый период жизни меня очень поддержали морально академики М.Я.Лемешев, И.Р.Шафаревич, поэт Ю.М.Кублановский (в то время зав. отделом публицистики «Нового мира»), главный редактор журнала «Москва» Л.И.Бородин (имевший два лагерных срока за православную деятельность) и несколько душевно близких мне людей. Позже мою книгу «Проклятие прогресса» благосклонно восприняли сотрудники философского факультета МГУ во главе с его деканом, чл-кор. РАН В.В.Мироновым.
Именно в журнале «Москва», начиная с 2000 года, опубликовано большинство моих работ в жанре философской публицистики. Они находятся в таком вопиющем противоречии с тенденциями мирового (и нашего) развития, что по сей день их публичное обсуждение невозможно. В течение четверти века они проваливаются в пустоту. Дело в том, что современная технологическая («наукопроизводимая») цивилизация вполне ясно обнаруживает все признаки злокачественного образования внутри планетарного метаорганизма – и это не метафора, а серьезно обоснованный диагноз. И первопричина такого развития, как сказано, – в коренных принципах аналитической (европейской по генезису) науки. Признать этот диагноз и продолжать «гнать зайца дальше» – трудно совместимые вещи; остается либо участвовать в мировоззренческом перевороте, который начался и идет в мире (работы «Римского клуба» и др. – которые, однако, не раскрывают глубинной сути происходящего) либо об этом молчать.
Я хочу подчеркнуть, что мои работы вовсе не являются «антинаучными» в вульгарном смысле слова. Они на самом деле научны по методологии и есть по сути дела попытка вернуть самой науке ее изначальное целеполагание блага. А то внутреннее одиночество, в котором я провел значительную часть своей жизни, представлено в моей скромной поэзии и отражено в небольших повестях и рассказах. Часть этого материала опубликована в столичной периодике, в основном, в том же журнале «Москва». В 2011 г., по рекомендациям М.Я.Лемешева, Л.И.Бородина и А.И.Казинцева, я принят в Союз писателей России. В последние годы я написал несколько пьес. Четыре из них прилагаются и названы ниже.
Вот эта внутренняя часть жизни, вылившаяся затем в ряд публикаций и несколько книг, и есть моя подлинная биография, и этими строками я заключу краткий очерк моей жизни.
Мои книги:
1.Проклятие прогресса: благие намерения и дорога в ад («Алгоритм», 2007).
2.Остров Абсурдия (книга прозы, «Зебра-Е», 2012).
3.Лермонтов и неявленная Россия (была набрана под названием «Лермонтов, или Бабочка Бредбери» в изд. «Русский мiр», но не издана).
Основные статьи:
1.Доброкачественна ли цивилизация? («Москва», 2000, №3).
2.Технологическая цивилизация: смена знака («Москва», 2001, №7).
3.Зеленая стратегия («Москва», 2004, №5)
4.Научная картина мира как фактор его поражения («Вопросы философии», 2010, №10; в публикации название искажено).
5.Демонтаж цивилизации: что имеется в виду? («Москва», 2017, №7).
Пьесы (2019-2024):
1.Трутень, или Пасмурная комедия («День литературы», 2019, №4, позднее доработана).
2.Зачетная неделя (сцены из жизни провинциального ВУЗа).
3.Парик для Самсона (совр. драма).
4.Балалайка Страдивари.
Драматургия
Балалайка Страдивари – комедия в 3-х действиях. 5 мужских и 5 женских ролей, концертная балалайка за сценой.
В деревенской горнице у одинокой пожилой хозяйки Нюры на стенке буфетного шкафа висит старая балалайка (осталась от мужа). Сосед – полусерьезно, под выпивку – предполагает ее ценность и советует везти в Москву. После раздумий Нюра в поезде и в Москве у двоюродной сестры Марии (Мани). Маня – вдова майора-афганца и живет с сыном Александром (Сашкой) в квартире-«трешке», она больна, не встает из коляски. Нюра знакомится с новой Москвой, совсем чуждым ей бытом столичных маркетов, аптек, странных толп с флагами и т.п. Ее простые суждения, православные скрепы жизни пробуждают семью к полузабытым ценностям, мыслям о родине… Сашка находит покупателя-коллекционера, это серьезный человек, медийная личность, тот дает хорошую цену. Дело видится конченным, но тут и начинаются приключения инструмента и персонажей. Обретаются новые родственные связи, поднимается из коляски Мария, соединяется семья в устремлении к обновленной жизни…
Зачетная неделя – сцены из жизни провинциального ВУЗа в 2-х действиях
Перед Новым годом у студентов много хлопот. Помимо зачетов, у кого-то оказывается не оплачен семестр и нужно срочно добывать деньги. Честные деньги быстро не даются, и друзья решаются на авантюру. Героиня прирабатывает в салоне стрижки животных и теперь салон занят не только стрижкой… У преподавателей забот не меньше, тем паче, что в дело мешаются особые обстоятельства. Кроме того, нужно готовить новогодний вечер, выяснить важные личные отношения…
Трутень, или пасмурная комедия – пьеса в 3-х действиях
Парик для Самсона – современная драма в 3-х действиях
Проза
От издателя. Записки недавно скончавшегося В.В.Щ***, программиста и математика, человека не совсем обычного мироощущения и крайне несчастливой судьбы, обнаружены в различных тайниках на месте его последнего жизненного пристанища. Начатые чернилами в тетради, они продолжены карандашом на отдельных листках; их порядок восстановлен, но их жизненная основа открывается из записей лишь отчасти, и мы должны воздержаться от какой-либо их интерпретации. Список т.н. «действующих лиц», начатый сверху странички (к тому же не первой, а одной из последних) и продолженный на ее полях и на обороте – карандашом, с сокращениями, с видимой торопливостью и угасающим почерком – нами восстановлен в той последовательности, какая, по-видимому, складывалась в те минуты в сознании автора.